КРИНИЦА

Отблеском жгучим, алым
Ночи той не забыться.
В дубраве за старым валом
Горела вода в кринице.

И было в ней столько боли.
Не высказанной сердцем.
Горела вода в неволе.
Над нашим поверженным детством.

Фашистов пьяная свора.
Вылив ведро бензина.
Загоготала хором.
Завидевши клубы дыма.

А мы той криниченьки с детства
Знали целебную тайну:
В холод могли согреться,
В зной к ней припасть губами.

С тех пор той святой кринице
Памятью присягаю.
Лишь наклонюсь напиться —
В пламени том сгораю


***
Здесь бой гремел. Горел подбитый танк
Прямой наводкой бензобак пробило.
Танкист спешил. Успеть хотелось как!
И вот под кленом выросла могила.
И сколько лет здесь зацветает мак
Таким огнем, что можно и обжечься.
Да клен горит, словно подбитый танк.
Огнем зеленым молодого сердца.


БАЛЛАДА ПРО НОГИ

Дядька Василь фронтовые дороги
Все прошагал. Но в последний тот год
Дядька Василь потерял свои ноги
У Бранденбургских ворот.

Фото с войны. В гимнастерке и каске,
А орденов, орденов-то на нем!
Ехал солдат в деревянной коляске
В отчий разбитый, разграбленный дом.

Мастером был он когда-то в округе.
Нынче же веники вяжет в саду.
И только песне, как верному другу.
Боль изливает свою и тоску.

Если в селе затевают гулянье.
Свадьбы иль проводы, — дядьке почет.
Кличут Василия в гости селяне.
Славно в садочке беседа течет!

Чарочку выпьет, другую — и песню
Вдруг заведет, что ни слово — журба.
— Танцы! — закажет. — Во сердцу же тесно.
Нам, казакам, без веселья — труба.

Сам собирается снова в дорогу.
И покатил... И который уж год
Будто солдата несут его ноги
До Бранденбургских ворот.


ДУША ПРОСТИЛА

Он не выстрелил ни разу,
Сдали в плен всех по приказу.
Он хотел бежать за танком,
Он хотел кричать «Ура!..»
Вслед за младшим лейтенантом
Увели их со двора.

Погрузили в эшелоны,
И заплакала земля...
— Эх, лихие эскадроны.
Золотые трензеля!
Для того ль сынов растила.
Их учила, берегла.
Чтобы чья-то вражья сила
Их без боя полонила.
Повязала, покосила.
На чужбину увезла?

И, вернувшись после плена.
Вы носили то клеймо:
Мол, предатели, шпионы.
За чужие миллионы
Души продали давно.

На работу вас не брали.
Осуждали, кто как мог
И все чаще обсуждали.
Вам какой добавить срок.

Были шедры. Жизнь чужая —
Не своя, и в том вина.
— Осуждаем, осуждаем! —
Победители кричали
И срывали ордена.

И опять стучат вагоны.
Хоть кричи, хоть волком вой.
Едешь снова заключенным
В лагеря страны родной.

Хоть пытался лейтенанту
Объяснить в который раз.
Что готов ты лечь под танки.
Дайте только, мол, приказ.

Что сражался в партизанах
И имеешь ордена.
Велика несправедливость.
Где тут ждать, какую милость?
Мол, война и есть война.

Было жутко, непривычно.
Как солдат свой со звездой
Тренированный отлично.
Бил по голове седой.

Пережил. Душа простила
Даже тех, кто срок давал.
Даже тех, кто отрекался.
Даже тех, кто ликовал.


Вдовы

Ветер клонит травиночки долу.
Родников умолкают ключи.
Подставляют подолы вдовы,
Когда аист летит в ночи.

Им бы доченьку иль сыночка.
Что из песен, надежд и снов.
Только ждет их темная ноченька
Да не гаснет в душе любовь.

И стоят они в зоряный вечер.
Поджидая вернувшийся клин.
Может, встреча уже недалече,
Может, вдруг завернет один...
На пороге ржавеют подковы.
Только аисты — мимо гнезд.
Собирают в подолы вдовы
Золотые отблески звезД


НЕПОКОРЕННЫЕ

Нынче холодно, ветрено, зоряно.
Занимается ранний рассвет.
А на площади непокоренные —
Пареньки по семнадцати лет.

Не просились они, не плакали,
Нет, врагам не увидеть их слез.
Только росы с берез закапали.
Когда падали на помост.

Зубы выбиты, руки скручены.
Месяц выглянул, ветер стих...
За поруганных, за замученных
Неживые подымут живых.


СЧАСТЛИВАЯ РУБАШКА

Наш отец домой воротился.
Видно, впрямь в рубашке родился.
И от счастья сияет мать.
Тут же хочет ему постирать.

Он от боли зубами скрипит —
Гимнастерки не снять,
Как же быть?

Приварилась, впилась в его тело.
Кровью жгучей к спине прикипела.

И сказал, улыбаясь, жене:
— Постирай же, голуба, на мне.
Не в гостях же я был.
На войне!


***
Где меч твой кладенец,
Скажи, добро?
Пойду я с ним разить
Неправду — зло.
Нахальства отлетела голова,
И зло уж покатилось по дороге.
С неправдой билась дольше:
Кривотолки
Вселяли силы —
Все была жива.
И хоть не побеждаю,
но я верю.
Что будет в жизни
праведный рассвет.
Не зря я головы рублю
трехглавым змеям
Уж много долгих лет.
Ни капли для себя не утаю
Того благоуханного рассвета.
Росы, смотрящей нежно на зарю,
В лугах, цветущих
Кареглазым летом.


Поэма ,,КАРА,,

1
Такого страшного боя
Не помнили старики.
Не стало деревни боле
Под горкою  

Огнем ее обагрило.
Как будто косой снесло.
Но хатку дядьки Кирилла
Помиловало, обошла

Лугом вела дорога.
Глянул из-под руки:
Полегли ни мало ни много —
Все его земляки.

Все-то дубы-дубочки.
Яворы, ясенки.
У Кирилла четыре дочки,
Не удались сынки.

И сколько им, беспризорным.
Придется еще голосить?
На улице зоряно-зоряно.
Надо солдат хоронить.

Ходит Кирилл в раздумье.
То стыд сожжет, то страх:
«Какое это безумие —
Солдат хоронить в

Страшное время, злое.
Наши придут, как знать.
Повязаны все войною.
Узел не развязать.

Удачей судьба одарила.
Будет обувка впрок...»
И стало у дядьки Кирилла
Сто пар солдатских сапог.

И ходит Кирилл довольный
В кирзовых чужих сапогах.
А дочери ходят в хроме
У людей босых на глазах.

В те годы опорки носили,
Лапти да постолы.
Сеяли да косили.
Ждали солдат с войны

И вскоре живые со славой
Вернулись в свой отчий дом.
Встретили их ярославны
С песнями за селом.

Явились сынки ненаглядны
В победные майские дни.
Кирилловы дочки нарядны
Стояли в сторонке одни.

2
По улицам ходят сваты,
В звонкие бубны бьют.
И лишь у Кирилловой хаты
Потопчутся и уйдут.

И что бы ни говорили.
Все знают, хранятся впрок
На чердаке у Кирилла
Сто пар солдатских сапог.

Не знают дочки, в чем дело,
Красоты у них не отнять
Работают ловко, умело.
Любой им жених под стать.
Даже молиться ходили:
За что покарал Христос?

Однажды случилось диво:
Младшенькая, в мороз.
Швырнув сапоги в сугробы.
Направилась босиком —
случай тот был особый —
К лучшему парню в дом.

Вошла, обняла: «Коханый,
Обо мне узнаешь потом.
Прости, что к тебе незваной
По морозу пришла босиком.

Я спустилась к тебе с откоса
У деревни всей на виду.
Только ты не гляди так косо.
Не гони меня молодую».:

3
Тучи по небу гонит ветер.
Новый день легенды несет.
Забывается все на свете,
Забывается, но не все.

Помнят многое лес да поле.
Придорожные ковыли.
Как на поиски лучшей доли
Босоногие девушки шли.

Как молились они, винились.
За какие не зная грехи.
С деревенькой своей простились
За околицей у ольхи...

А отец их стоял у дома
Весь в слезах и понять не мог.
Как сменил он девичью долю
На сто пар солдатских сапог.